Название: Черная вода
Автор: Dejavidetc
Бета: Аурум, Emberstone
Размер: мини, 1003 слова
Пейринг/Персонажи: СЭ|ФФ
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Как будто выключили клапан в тот момент, когда в чужих глазах встала озером пустота, глухая и черная, и уже чужой человек в облаке терпкого дыма повернулся и ушел. А пустота осталась.
Примечание/Предупреждения: ЯННП
читать дальшеДышать — бессмысленное, бесполезное действие, ребра опускаются и поднимаются автоматически, пока ФФ втягивает в легкие очередной глоток. В голове пусто, только белым шумом отдается шепот накатывающих на гальку волн, равномерный, вдох-выдох.
ФФ не помнит, сколько он здесь сидит. Время тоже не имеет смысла.
Как будто выключили клапан в тот момент, когда в чужих глазах встала озером пустота, глухая и черная, и уже чужой человек в облаке терпкого дыма повернулся и ушел. А пустота осталась. Капнула на пол липкой лужей, лизнула ноги ФФ, потекла следом — как будто он шагал не прочь отсюда, а вглубь, ко дну, все дальше и дальше. Поднималась медленно, обхватила колени, и стало тяжелее идти. Сдавила грудь. Ему что-то говорили, о чем-то спрашивали настойчиво, но звуки доходили искаженно, как через толщу воды, между острых зубов вырывались и тянулись вверх бусами круглые веселые пузыри. ФФ открыл рот и вместо воздуха вдохнул холодную черную воду.
Когда он очнулся, пустота стояла в груди омутом.
Он сам был пустотой.
Приходилось идти, поднимая со дна полосы взбаламученного ила, механически отвечать на вопросы, есть картонные стейки и пить кофе с пенкой серого пепла. Приносили таблетки, белые по утрам и розовые два раза в день, ФФ не различал цвета и запивал, не глядя, подбирая губами с жесткой сухой ладони. Садился. Вставал. Шел по трапу. Покорно надевал ядовито-серый спасательный жилет, держался за поручень, глотая соль и пену, между тяжелой полосой неба и черной — дна. В коттедже стояла непроглядная тишина, как будто уши заложило от давления, которое ФФ забыл чувствовать, и он остался на колком галечном склоне.
Колышущаяся пленка морского мусора с искорками пузырей попыталась лизнуть ему сапог, приливом, отливом — неважно, уходила и возвращалась по отсчету текущего небесного тела, для ФФ одинаково тусклого. Он сидел здесь под темным небом. Сидит под серым.
По абсолютному ничто в его груди медленно и ровно прокатываются морские волны.
Плотная тень проезжается по плечу, стекает с колена. СЭ садится рядом, нарушая размеренный шелест клекотом примятой гальки, и молчит какой-то бесформенный промежуток времени. Потом спрашивает:
— Долго собираешься страдать?
ФФ не поворачивает головы. Отец видит, не может не замечать, как чернота выползает из глазниц в воду, растворяется легкими облаками на выдохе. Это очевидно. Он не страдает. Его нет.
— Сдаться, — роняет СЭ, с наслаждением проталкивая между губ округлый искрящийся пузырь этого слова. — Самое разумное решение. К примеру, уйти в монастырь и до конца дней проповедовать юным монахам строгое воздержание. Еще лучше — без монахов вовсе. Или утопиться с тоски.
Донная муть колышется, поднятая течением. ФФ жмет плечами. Он уже утонул. В его груди склевывает водоросли с ребер маленькая холодная рыбка.
— Что он тебе сказал? Что ты недостаточно хорош?
Острые иглы льда, плывущие в черной воде, жесткие губы, выговаривающие холодное «слишком». Вода разъедает крошечные узкие порезы, тает и снова появляется нежная кровавая дымка, ФФ морщится.
— Нет. Какая разница.
— Ты никому ничего не должен, — выговаривает СЭ так жестко, что тонкие кристаллики смерзаются в колючие комки, в ледяную сеть. — Даже мне.
Абсурд. Он должен был быть идеальным, эти слова въелись в сознание морской солью, сказанные знакомым металлическим голосом, и ФФ прислушивается, встряхивая головой — так ли разобрал в клокоте и скрипе. Неправильно, неверно, от него слишком многого ждали — или вообще ничего, ФФ прогибается, пытаясь вернуть уходящее из-под ног дно. Вода промерзает. Он знает слишком хорошо, как немеют от холода руки, роняя сигарету в черную глубину, перекладывает их на груди и размыкает снова, трет лицо, он не хочет всплывать.
— Даже потому, что ты мой сын, ты не должен ничего. Не должен быть лучшим, не должен изображать статую, не должен быть как положено, вообще никак.
ФФ стискивает зубы и слышит, как между ними скрипят и ломаются ледяные иглы.
— Кроме одного, — продолжает СЭ, глядя на него холодными глазами рыбака. — Но это ты должен себе самому. Ни один мудак не имеет права отнимать у тебя радость жизни. Ты позволишь это кому бы то ни было? Или отдашь сам?
ФФ кривится.
— Я отдал, — говорит он серой воде, тянущимся откуда-то далеко со дна тонким струям пузырьков природного газа. Там черные дымящиеся конусы, тепло и абсолютная тишина.
Губы СЭ узкие и холодные, как будто море пыталось обтесать их и только изъело. С неровной грани слова срываются легко, иглы примерзают к ним и расходятся тонкими ветками по светлеющей корке над головой. ФФ зарывает пальцы в волосы в ожидании удара.
— Тому, кому это не нужно? Нравится?
Он перестал быть собой. Перестал быть дном. Перестал быть акулой, белые бока которой вода обтекает, не замечая, в пасти которой стальные крючья, перестал быть всем и просто распластан по ледяному своду.
— Ты же не святой, чтоб подарить кому-то сердце и сидеть на камушке в ожидании неземной благости. Утонуть ты не смог, значит, будешь бороться, — звучит в густом клокоте пузырей, его прижимает сильнее, — я тебя знаю.
Течение волочет его по льду.
СЭ открывает рот, но услышать его ФФ не успевает.
Зеленоватый свод перечеркивает трещина — тонкая, дымчато-серая на просвет, стремительно расходится вязью и наконец надламывается где-то в нем самом.
Кулак цепляет СЭ скулу, оставляя красную ссадину, опрокидывает его и вонзается в гальку. Промахнулся.
Лед лопается с оглушительным треском, вздымается пластинами полупрозрачными, как карамель, переворачивается вздыбленными обломками и бьет по голове, вгоняя обратно в бело-зеленую кашу пузырей. Пузыри тугими шарами катятся по коже. Вырываются изо рта. ФФ кричит.
Черная морская вода, горькая от соли, жжет его разбитые костяшки, выплескивается из глазниц. В ушах стучит кровь. Прибой швыряет его, как рыбу, волочет по галечному пляжу, заставляет вцепиться намертво в мореное дерево жестких плеч и оставляет дрожащего, запутавшегося в водорослях волос, на сыром берегу. СЭ крепко обнимает его.
ФФ откидывает голову и делает глубокий вдох.
Хмурое серое море лижет брюки СЭ и его сапоги, прихватывает полы одежды, ветер усиливается. ФФ шмыгает носом. В этом ровным счетом ничего совершенного, а платок улыбающегося СЭ тоже влажный и терпко пропах морем. Они помогают друг другу подняться и идут в коттедж, и ФФ зажаривает мясо до угольной черноты, так, что приходится плеснуть в сковороду вина. Специи для глинтвейна чуть выдохлись, но размоченными пахнут так же терпко, потрескивает огонь, а за стеной медленно и спокойно дышит море, которое, проснувшись, будет завтра синим.
Автор: Dejavidetc
Бета: Аурум, Emberstone
Размер: мини, 1003 слова
Пейринг/Персонажи: СЭ|ФФ
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Как будто выключили клапан в тот момент, когда в чужих глазах встала озером пустота, глухая и черная, и уже чужой человек в облаке терпкого дыма повернулся и ушел. А пустота осталась.
Примечание/Предупреждения: ЯННП
читать дальшеДышать — бессмысленное, бесполезное действие, ребра опускаются и поднимаются автоматически, пока ФФ втягивает в легкие очередной глоток. В голове пусто, только белым шумом отдается шепот накатывающих на гальку волн, равномерный, вдох-выдох.
ФФ не помнит, сколько он здесь сидит. Время тоже не имеет смысла.
Как будто выключили клапан в тот момент, когда в чужих глазах встала озером пустота, глухая и черная, и уже чужой человек в облаке терпкого дыма повернулся и ушел. А пустота осталась. Капнула на пол липкой лужей, лизнула ноги ФФ, потекла следом — как будто он шагал не прочь отсюда, а вглубь, ко дну, все дальше и дальше. Поднималась медленно, обхватила колени, и стало тяжелее идти. Сдавила грудь. Ему что-то говорили, о чем-то спрашивали настойчиво, но звуки доходили искаженно, как через толщу воды, между острых зубов вырывались и тянулись вверх бусами круглые веселые пузыри. ФФ открыл рот и вместо воздуха вдохнул холодную черную воду.
Когда он очнулся, пустота стояла в груди омутом.
Он сам был пустотой.
Приходилось идти, поднимая со дна полосы взбаламученного ила, механически отвечать на вопросы, есть картонные стейки и пить кофе с пенкой серого пепла. Приносили таблетки, белые по утрам и розовые два раза в день, ФФ не различал цвета и запивал, не глядя, подбирая губами с жесткой сухой ладони. Садился. Вставал. Шел по трапу. Покорно надевал ядовито-серый спасательный жилет, держался за поручень, глотая соль и пену, между тяжелой полосой неба и черной — дна. В коттедже стояла непроглядная тишина, как будто уши заложило от давления, которое ФФ забыл чувствовать, и он остался на колком галечном склоне.
Колышущаяся пленка морского мусора с искорками пузырей попыталась лизнуть ему сапог, приливом, отливом — неважно, уходила и возвращалась по отсчету текущего небесного тела, для ФФ одинаково тусклого. Он сидел здесь под темным небом. Сидит под серым.
По абсолютному ничто в его груди медленно и ровно прокатываются морские волны.
Плотная тень проезжается по плечу, стекает с колена. СЭ садится рядом, нарушая размеренный шелест клекотом примятой гальки, и молчит какой-то бесформенный промежуток времени. Потом спрашивает:
— Долго собираешься страдать?
ФФ не поворачивает головы. Отец видит, не может не замечать, как чернота выползает из глазниц в воду, растворяется легкими облаками на выдохе. Это очевидно. Он не страдает. Его нет.
— Сдаться, — роняет СЭ, с наслаждением проталкивая между губ округлый искрящийся пузырь этого слова. — Самое разумное решение. К примеру, уйти в монастырь и до конца дней проповедовать юным монахам строгое воздержание. Еще лучше — без монахов вовсе. Или утопиться с тоски.
Донная муть колышется, поднятая течением. ФФ жмет плечами. Он уже утонул. В его груди склевывает водоросли с ребер маленькая холодная рыбка.
— Что он тебе сказал? Что ты недостаточно хорош?
Острые иглы льда, плывущие в черной воде, жесткие губы, выговаривающие холодное «слишком». Вода разъедает крошечные узкие порезы, тает и снова появляется нежная кровавая дымка, ФФ морщится.
— Нет. Какая разница.
— Ты никому ничего не должен, — выговаривает СЭ так жестко, что тонкие кристаллики смерзаются в колючие комки, в ледяную сеть. — Даже мне.
Абсурд. Он должен был быть идеальным, эти слова въелись в сознание морской солью, сказанные знакомым металлическим голосом, и ФФ прислушивается, встряхивая головой — так ли разобрал в клокоте и скрипе. Неправильно, неверно, от него слишком многого ждали — или вообще ничего, ФФ прогибается, пытаясь вернуть уходящее из-под ног дно. Вода промерзает. Он знает слишком хорошо, как немеют от холода руки, роняя сигарету в черную глубину, перекладывает их на груди и размыкает снова, трет лицо, он не хочет всплывать.
— Даже потому, что ты мой сын, ты не должен ничего. Не должен быть лучшим, не должен изображать статую, не должен быть как положено, вообще никак.
ФФ стискивает зубы и слышит, как между ними скрипят и ломаются ледяные иглы.
— Кроме одного, — продолжает СЭ, глядя на него холодными глазами рыбака. — Но это ты должен себе самому. Ни один мудак не имеет права отнимать у тебя радость жизни. Ты позволишь это кому бы то ни было? Или отдашь сам?
ФФ кривится.
— Я отдал, — говорит он серой воде, тянущимся откуда-то далеко со дна тонким струям пузырьков природного газа. Там черные дымящиеся конусы, тепло и абсолютная тишина.
Губы СЭ узкие и холодные, как будто море пыталось обтесать их и только изъело. С неровной грани слова срываются легко, иглы примерзают к ним и расходятся тонкими ветками по светлеющей корке над головой. ФФ зарывает пальцы в волосы в ожидании удара.
— Тому, кому это не нужно? Нравится?
Он перестал быть собой. Перестал быть дном. Перестал быть акулой, белые бока которой вода обтекает, не замечая, в пасти которой стальные крючья, перестал быть всем и просто распластан по ледяному своду.
— Ты же не святой, чтоб подарить кому-то сердце и сидеть на камушке в ожидании неземной благости. Утонуть ты не смог, значит, будешь бороться, — звучит в густом клокоте пузырей, его прижимает сильнее, — я тебя знаю.
Течение волочет его по льду.
СЭ открывает рот, но услышать его ФФ не успевает.
Зеленоватый свод перечеркивает трещина — тонкая, дымчато-серая на просвет, стремительно расходится вязью и наконец надламывается где-то в нем самом.
Кулак цепляет СЭ скулу, оставляя красную ссадину, опрокидывает его и вонзается в гальку. Промахнулся.
Лед лопается с оглушительным треском, вздымается пластинами полупрозрачными, как карамель, переворачивается вздыбленными обломками и бьет по голове, вгоняя обратно в бело-зеленую кашу пузырей. Пузыри тугими шарами катятся по коже. Вырываются изо рта. ФФ кричит.
Черная морская вода, горькая от соли, жжет его разбитые костяшки, выплескивается из глазниц. В ушах стучит кровь. Прибой швыряет его, как рыбу, волочет по галечному пляжу, заставляет вцепиться намертво в мореное дерево жестких плеч и оставляет дрожащего, запутавшегося в водорослях волос, на сыром берегу. СЭ крепко обнимает его.
ФФ откидывает голову и делает глубокий вдох.
Хмурое серое море лижет брюки СЭ и его сапоги, прихватывает полы одежды, ветер усиливается. ФФ шмыгает носом. В этом ровным счетом ничего совершенного, а платок улыбающегося СЭ тоже влажный и терпко пропах морем. Они помогают друг другу подняться и идут в коттедж, и ФФ зажаривает мясо до угольной черноты, так, что приходится плеснуть в сковороду вина. Специи для глинтвейна чуть выдохлись, но размоченными пахнут так же терпко, потрескивает огонь, а за стеной медленно и спокойно дышит море, которое, проснувшись, будет завтра синим.
@темы: Рейтинг: G - PG-13, Final Fantasy (ФФ), Жанр: джен, Square Enix (СЭ), Фанфикшен