Фанфик, Наруто/Лавлесс

[Аурум]

Автор: л.ф.
Категория: слэш
Пейринг: Блич/Наруто, Наруто/Лавлесс
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, драма
Размер: мини
Дисклеймер: все совпадения случайны
Примечания: как я поняла - work in progress

— А ччч…

И в этот момент зажглись фонари. Как по заказу. Вот только стоило ноге по щиколотку погрузиться в воду, как они зажглись.

— Здравствуй, родное болото, — прошипел Наруто.

Фонари издевательски раскачивались. Вразнобой. От ярко-оранжевых шаров тянулись длинные стрелки, пульсировали, меняли очертания. Подсвеченные деревья тревожно шумели, норовили сорваться с места, взмахнуть ветвями и улететь прямо в черное, близкое-близкое ночное небо.

— Ах, ты ж ебаный ты… — Наруто с размаху плюхнулся на узкую жердочку качелей и затряс промокшей ногой.

Его тень протянулась по влажно поблескивавшему клеверу, протянулась и уперлась в узкоплечею ломкую фигурку на скамейке. Наруто зажмурился, помотал головой: фигурка не исчезла, только еще больше сгорбилась и зябко передернула плечами.

— Ты кто? — с трудом ворочая языком, прошелестел Наруто. Его слегка подташнивало, перемешанный с алкоголем яд бродил по венам, туманил сознание, ныла наспех заклеенная пластырем царапина от сюрикена.

— Л… Лавлесс — еле слышно отозвалась призрачная фигурка и всхлипнла.

«Свалился на мою голову!» — злобно подумал Наруто, а вслух поинтересовался:

— Чего ревешь?

-Я не реву! — тут же насупилась фигурка и, противореча себе, снова всхлипнула.

Наруто медленно выдохнул, прижался ноющим виском к прохладному металлу качелей:

— Я вижу. Давай выкладывай, что случилось.

Дома его не ждал Блич. Не ждал, сидел в кресле, закинув одну длиннющую ногу на другую — разношенный тапочек покачивается на самых кончиках пальцев. Не ждал, прикрыв опасные глаза слегка припухшими веками — в тонких безвольных пальцах, едва не срываясь, дымится косяк.

Блич привык не ждать. Без упреков и лишних слов.

Когда Наруто войдет, Блич, не спеша, поднимет голову, мотнет подбородком куда-то в сторону кухни и снова откинется в кресле. Ужин погреешь, футон расстелен — вот что обозначает этот скупой набор жестов.

Наруто привык к таким приемам: без объятий, поцелуев и суетливой радости. Почти без интереса. Если что-то действительно важно, Наруто расскажет сам. Блич не задает вопросов.

Иногда это злит.

— …и я тут совсем один, очень боюсь переезжать, а хозяйка сказала — не будет ни для кого исключений. Я не знаю никого здесь… На лестнице сегодня встретился с рыжим, он взял и мое ведро ногой поддел — весь мусор по лестнице рассыпался, а он только заржал, да дальше пошел…

«Маленький какой, совсем еще ребенок. Дурачок, — думает Наруто, глядя на смешно топорщащиеся розовые вихры, — Из-за ведра расстроился. Мне бы твои проблемы».

— …поговорить даже не с кем. Вчера разговорился с одним, внимательный такой, вежливый был, а потом троллем перекинулся — толстенный, глаза злые. А я ему столько про себя рассказал, кошмар! Что теперь делать, ума не приложу… Ты не тролль? — с надеждой смотрит новый знакомый.

— Нет. Я не тролль, — успокаивает Наруто.

«Господи, у него настоящие кошачьи ушки, — глупая улыбка сама собой расползается от уха до уха, и даже висок, кажется, отпустило, — Мохнатенькие. С кисточками на самых кончиках. С ума сойти!». Ушки чутко дергаются, прижимаются к голове.

— А ты чего тут сидишь? Не знаешь куда идти? Потерялся?

Потерялся, совсем потерялся. Где-то между миссиями и кабинетом начальства, между царапнувшей по руке сталью и скользящим взглядом — мимо, куда-то поверх головы, будто вовсе не замечает. Забыл себя, когда в последний раз думал о чем-то не на бегу — забыл. Когда в последний раз было хорошо и просто — не вспомнить. Потерялся.

— Ты хотя бы опиши, в каком доме живешь… Я тут сам, правда, недавно, но я сейчас сбегаю и все разузнаю. И провожу тебя. Хочешь?

Наруто кивает, а сам забирает по-детски мягкую лапку нового знакомого, не пускает. Такая искренняя, трогательная и бесполезная забота — Наруто прижимается пылающим лбом к этой уступчивой, мягкой ладошке и шепчет куда-то в розовый рукав: «Хочу».

***
— Вот — это моя квартира, немного тесновато, но окна выходят на юг и восток — всегда светло и по утрам я могу любоваться восходом. Красиво. Я рано встаю.

«Я тоже», — вторит про себя Наруто.

Блич — сова. Неслышно покидает постель, оставляя сонного, расслабленного Наруто, уходит шуршать чем-то в соседнюю комнату, пишет, вглядывается напряженно в ночь за окном. Утром его не добудиться: волосы черными змеями расползлись по подушке, в их обрамлении лицо кажется особенно бледным, будто закаменевшим, под глазами залегла усталая синева, последний беспокойный сон дрожит на ресницах. Блич и не догадывается, как подолгу по утрам Наруто всматривается в его лицо. В те немногие утра, когда они просыпаются рядом, когда он дома.

Впрочем, возможно все дело в том, что их окна выходят на запад.

— У тебя седальгина нет?

— Ой! Сейчас принесу. Сейчас!

Он смешно суетится, этот новый знакомый Лавлесс, бестолково тычется по углам, беспорядочно выдвигает и задвигает ящики стола, хлопает дверцами шкафа. Он очень хочет понравиться, быть полезным, стать другом — понимает Наруто. От этой мысли делается противно, будто все неискренне, как в глянцевом рекламном ролике, но тут под дыханием на запотевшем стекле проступает: «Я больше не могу оставаться один. Здесь», — и Наруто поспешно отходит от окна, будто без спросу прочитал чужой дневник. Неловко.

— Я быстренько нарежу салат, а пока вот.

Картофельное пюре с желтыми лужицами масла исходит невообразимо вкусным запахом и паром, рядом румянятся поджаренными бочками мюнхенские колбаски. Только сейчас Наруто понимает, насколько он голоден.

— Очень вкусно. Потрясающе. Спасибо.

— Еще?


Он позорно быстро опорожнил тарелку, Наруто краснеет и поясняет:

— С утра не ел, но мне достаточно…

— Не понравилось? — огорчается Лавлесс.

— Что ты! Очень, очень вкусно!

— Тогда еще.

Нарезав салат и заварив чай — быстро, совсем по-европейски — Лавлесс садится напротив и, уткнувшись подбородком в согнутые руки, смотрит, как ест Наруто. Маленькая, уютная кухня желтком маячит в чернильной тьме двора, а напротив, через двор, неровный и слабый, еле слышно трепещет, зовет свет в комнате Блич. Его зов не слышен Наруто.

Впервые за долгие-долгие годы Наруто покойно, просто и хорошо.

Источник

АПД от 06.09

Полночь натужно отсчитала двенадцать ударов, часы прохрипели еще что-то напоследок, и время кончилось.

В темноте его тело, казалось, мерцало, а три крохотные родинки на бедре, как символ звезды, взошли для Наруто этим летом, взошли и больше не заходили.

Полночь металась тревожными тенями, случайным отсветом фар ложилась на потолок, комкались и выпревали простыни. Он дрожал и вскидывался, и оседал покорно, только влажно поблескивали полуприкрытые глаза, только дыхание — торопливое и жадное — ободряло Наруто, умоляло, требовало. Рука под животом, чтобы всей ладонью почувствовать, как он трепещет, как напрягается, как взмок от неторопливых и выверенных движений и больше не может терпеть… не может… совсем.

— Не могу… Наруто… по… пожалуйста…

Наруто слизывает солоноватый пот — от копчика к затылку — одним широким, лакающим движением, как большое и сильное животное, слизывает, прихватывает зубами загривок, подминает под себя Лавлесс.

— Пожалуйста…

Рука под животом, чтобы всей ладонью обхватить и ощутить его налитую твердость, в этот момент Лавлесс всегда начинает поскуливать, прикусывает руку, но звук все равно вырывается, тоненький и жалкий, как комариный писк.

Рядом с Лавлесс Наруто чувствует себя громадным и сам не знает, хочет ли всей мощью обрушиться на Лавлесс, чтобы смять, придушить, смотреть, как хрипит, как синева заливает это личико с точеными, но мелкими чертами, или боится прикоснуться, словно даже самое нежное его касание способно причинять боль.

Проклятие, морок, ломкая ночная тень — три родинки на бедре.

Наруто уверен, что Лавлесс знает все о его желаниях, что каждую ночь, пока шелк хаори опадает к ступням, обнажая шелк тела, Лавлесс готовится к смерти. Наруто думает, что близость к краю — единственное, что заставляет Лавлесс оставаться рядом с ним.

— Пожалуйста…

В ту ночь, когда кончилось время, Наруто казалось — ничего страшного, если он задержится на сутки, но день уполз и скрылся за крышей их дома, и снова зажглись фонари, и ночи слились в одну, а утро мокрой веткой сирени постучало в окно, и так день за днем, день за днем. «Ничего страшного, — твердил себе Наруто, — Я в любой момент могу разорвать этот круг, развеять наваждение, я ничего никому не обещал, я никому не должен». Наруто не знал, что время кончилось — тот первый, хриплый вскрик Лавлесс убил время, перезрелым зеленым яблоком сорвалось оно с ветки и покатилось им под ноги, когда Наруто притянул к себе Лавлесс, когда, заставив поднять лицо, неожиданно для самого себя прошептал прямо в удивленно приоткрытые губы:

— Выходи за меня…

И все стало как-то вдруг безвозвратно решено, а от этого спокойно, будто нечего больше терять; в последний раз дрогнули ресницы, надежно скрывая опасные черные глаза. «Прощай», — одними губами беззвучно попрощался Наруто.

Дрогнул и медленно начал новое движение маятник.

***
Лето выгорало перезрелым травостоем, звенело задорными голосами где-то на самой высокой точке полуденного неба, катилось разноцветной телегой к закату, в бездорожье осени. Лето выгорало, а Наруто так и не вернулся…

На полях его войны серый ветер носит пепел забвения, кружит воронье.

На полях его войны алым цветком распускается пламя, прорастает, вспарывая кожу ладони, защитный иероглиф.

Наруто, ночь — сестра твоя — разве не укрыла тебя от врага?

Наруто, брат твой — лес — разве не спрятал тебя в беспокойных кронах своих?

Наруто…

— Нет, он не мог так просто…

Блич и сам не знал, как закончить эту фразу… Сдаться? Не вернуться? Умереть? Не знал и поэтому никогда не заканчивал. Суровой горечью канона оседали на языке утраты, свои и чужие, за стенкой, прерывисто хлюпая, оплакивал кого-то РФ.

— Что, Кей-поп тоже?..

— Ты там совсем свихнулся от своих самокруток! — злобно зашипел РФ — В каноне… у нас…

— А-а-а-а… Ну, это ерунда…

— Скажешь тоже. Эй! Ты хоть бы выходил иногда, совсем высох весь, чисто мумия! — прокричал РФ куда-то в удаляющуюся спину.

…Наруто — черный силуэт, бесшумно выраставший на пороге — делай, что хочешь, только вернись… живым.

***
— Су-у-у-у-ука! — от испуга и неожиданности голос позорно дал петуха.

Вопль взвился в небо, заметался, отскакивая от глухих стен двора-колодца. В оконных проемах замелькали любопытные лица.

— Что, РФ, первое покушение? Подожди, то ли еще будет! — весело пророчил ГП. Сегодня он был подозрительно безносым, а на макушке неловко топорщился кучеряшками наспех напяленный женский парик.

— Захлопни пасть, Трелони хренова! — бодро отозвался почти пришедший в себя РФ.

У РФ было оправдание — все-таки не каждый день прямо перед твоим носом, обдавая осколками, приземляется нечто черное и громоздкое.

— Что там? Кого убили? Кого? — щуря подслеповатые глазки, карабкался на подоконник Винни-Пух.

Из подъезда босиком, в одних лосинах вылетел Кей-поп.

— Ты! Ты все время здесь тусуешься, чмо подзаборное, откуда это? Откуда, я тебя спрашиваю?! — не своим голосом орал РФ, потрясая перед лицом дятловца разломанной телефонной трубкой.

Бородатый, похожий на известного путешественника Конюхова, мужик оторвался от карты, пожевал губами и, лукаво подмигнув, сообщил:

— Так из вашего окна и вылетело…

— Вот су-у-у-у-у-ука, — непонятно к кому обращаясь, выдохнул РФ.

— А ведь и правда, это наш «агрегат» — подоспевший Кей-поп осторожно отобрал у РФ и теперь изумленно рассматривал свисающий на обрывке шнура огрызок трубки.

«Агрегатом» они называли старый, почти доисторический телефонный аппарат. Стационарный, с круглым диском, он был намертво прикручен к деревянной полочке на общей кухне их коммуналки. Намертво. Прикручен. Был.

— Блич — потрясенно переглянувшись, одновременно ахнули РФ и Кей-поп

Источник

Продолжение от 23.09

Звонок у него оказался странный — сначала из кухни раздались квакающие полузадушенные хрипы, а потом «агрегат» вдруг разразился пронзительной трелью. Блич неловко вскочил, охнул, приложившись бедром об угол стола, торопливо зашарил по полу в поисках разбежавшихся тапочек. «Агрегат» не смолкал. Блич не сразу понял, откуда высыпались и теперь скакали наперегонки, оглушая, эти звонкие колокольчики, а, поняв, еще с минуту удивленно разглядывал их вросшую в интерьер «реликвию».

— Все спишь? — поинтересовалась тяжелая трубка. Голос в ней тоже квакал и булькал, захлебывался гаденькой радостью, предвкушением скорой беды. — А Лавлесс замуж вышел. Угадай, за кого?

Он давно уже понял, но трубка все держала ликующую паузу, словно питалась его растерянностью.

— В соседнем доме живут. Окна напротив. А ты все спишь? Ну, спи, спи…

Трубка еще что-то булькала и сипела, торопилась сказать — Блич не слышал. В этот момент прошитая солнечными лучами кухня оторвалась и поплыла — вне жизни, вне доносившегося со двора гомона готовящихся к выкладке фандомов, вне Наруто и Лавлесс, вне этого искаженного голоса, вне… Странная пустота окружала Блич, в нее не проникали звуки, только мучительный звон заполнял пространство, становился все выше, и Блич казалось, что в следующую секунду его голова взорвется. Аккуратно уложив трубку на рычаг, он зажал ладонями уши и начал дышать, как учили когда-то, глубоко и свободно, всей грудью. На какой-то миг он еще увидел себя, будто бы сверху, застывшего в нелепой позе посреди такой же застывшей, навеки замершей кухни, а потом мир ожил, ворвался в раскрытое окно оглушительным птичьим щебетом и радостными голосами, заплескал по ветру березовым кружевом.

Блич как раз разглядывал красовавшийся на ладони ожог от смятой непотушенной сигареты, когда «агрегат» снова захрипел. Не дожидаясь веселых переливов, Блич поднял трубку.

— Ты не понял меня что ли? Наруто твой — гу-ля-ет.

— Пусть гуляет, он тепло одет.

Проговорить это удалось совсем без напряжения, скучливо даже, с какой-то благодушной насмешкой, трубка растерянно хрюкнула и отозвалась частыми гудками. Блич с трудом разжал сведенные пальцы, долго тер и массировал их, а потом вдруг с силой дернул на себя «агрегат», вырывая намертво вгрызшиеся в старое дерево болты, и зашвырнул туда, где окна напротив, туда, где о нем не вспоминали, где ни одна сука не сказала ему.

***

— Нет, ну ты совсем охуел?!

РФ осторожно ощупывал голову. Лезвие, казалось, чиркнуло по волосам.

— Были у них?.. — Блич хотел выплюнуть «на свадьбе», но так и не смог. — Ну?!

Очень бледный Кей-поп прижимал к груди обломки «агрегата».

— А ты невесте хотел подарок передать? — огрызнулся РФ, разглядывая глубоко, почти по рукоять, погрузившийся в дверь кайкэн.

Блич медленно выдохнул, закрыл глаза и, развернувшись, скрылся в своей комнате.

***

— Ну, что там, что?..

РФ, неловко отклячив зад, пытался через замочную скважину разглядеть, чем занимается Блич. Получалось хреново. Точнее, совсем не получалось. Тоннель выводил взгляд к потертой циновке, на циновке валялась скомканная черная футболка, и как ни вертелся РФ, как ни пытался изменить угол зрения — ничего интереснее циновки с футболкой увидеть не мог.

А еще в комнате было подозрительно тихо. И каноном не пахло. Совсем.

— Ну, что там, что?..

— Хуй в пальто! — неизвестность злила и будила чувство вины, которое РФ издавна терпеть не мог. — Да, выкинь ты его.

— Жалко «агрегат», столько лет стоял, может, склеим хотя бы…

— Выкинь, наверняка кто-то на него позвонил. Ничего не замечал, а тут вдруг узнал откуда-то. Выкинь.

— Но он же задолго до нас… всех-всех жильцов помнит. Винтажный. Красивый…

— Выкинь, я сказал!

Кей-поп засопел обиженно и, нарочито шаркая подошвами, направился к мусоропроводу. «Ну, как объяснить идиоту, что Блич, наверняка, видеть эту штуковину больше не может. Одни розовые бабочки на уме, совсем ничего негативного не воспринимает», — с нежностью подумал РФ, приступая к плану «Б» с кодовым обозначением — переговоры.

— Блич, хватит уже прятаться, открой — поговорим.

— И ты совсем не хочешь узнать, что там было?

— Ну, хорошо. Ты сам все время повторял, только бы живой, так что тебя не устраивает?

— Блич, ну перестань, погуляет и вернется, сколько таких историй. Все возвращаются.

— Блич, он хреново выглядит. Ручаюсь, уже жалеет.

— Я расскажу тебе про Лавлесс…

Замок сухо щелкнул.

***

В дело пошел коньяк, потом саке, потом еще что-то, к концу все уже плохо помнили, что именно.

Кей-поп вошел тихо-тихо и уселся у двери, когда РФ разливал по второй, — нос распух, глаза красные. «Ревел, „агрегат“ оплакивал, — понял РФ. — Ну, вот что с таким делать?». Кивнул украдкой — присоединяйся, но помалкивай.

Когда допили коньяк, кажется это была пятая, Блич наконец-то перестал пялиться в угол, медленно перевел взгляд на РФ и прошелестел:

— Говори.

Голос сухой, как ветер пустыни, царапал слух, мертвыми были глаза. «Только не налажай, сукин сын!» — напутствовал себя РФ.

Источник

запись создана: 16.08.2012 в 10:07

@темы: Bleach (Блич), Naruto (Наруто), Рейтинг: G - PG-13, Жанр: слэш, Loveless (Лавлесс), Фанфикшен

Comments

[Гость]

О!
Блин!

Охренеть *__*

[Гость]

[Гость]

Спасибо!
а.