Аурум "На сладкое"

[Fandomfiction]

Название: На сладкое
Автор: Аурум
Бета: Лейтенатор
Размер: драббл, 912 слов
Персонажи: ФФ/КХ
Категория: слэш
Жанр: PWP
Рейтинг: от NC-17(kink!) до NC-21
Краткое содержание: что любит КХ
Предупреждение: горизонтальный инцест, упоминание асфиксии

В детстве КХ, как совершенно обычный ребенок, любил сладкое. Конфеты, мёд, сгущенное молоко, человеческое мясо — без костей, естественно, — он ел всё и в огромных количествах. С возрастом же перешел на солёное, и ФФ не раз передергивало, когда он видел, как младший старательно высыпает в вазочку с мороженым едва ли не полсолонки. Потом привык, конечно, и даже сам приносил КХ кровь редкой группы: братец предпочитал четвертую с отрицательным резусом, которую было сложно достать даже с их связями.
И тем страннее, спустившись ночью на кухню за стаканом воды, застать там КХ с банкой клубничного варенья.
Брат сидит на столе, болтая ногами, и старательно облизывает ложку. И лишь ухмыляется, когда ФФ приподнимает бровь:
— Ты же не ешь сладкого.
— Это ты так думаешь, — ложка звякает о стенку банки, и КХ по-детски обиженно тянет: — Ну вот, почти закончилось. А я только вошел во вкус.
ФФ не отвечает, просто смотрит на несколько красных капелек над верхней губой брата. Почему-то его всегда выключают из реальности совершенно обыденные мелочи: задравшаяся майка, родинка на лопатке, тонкий шрам на колене, и вот теперь — капли варенья над губой. Хотеть своего брата — неправильно и ненормально, но ФФ давно перестало это волновать. Он всегда делает то, что хочет, если его желания не несут вреда семье. А на слухи, ходящие по мультифандому, им с самого детства было наплевать. Имя отца надежно защищало их от домыслов и сплетен.
И сейчас он кладет руку на затылок КХ — волосы щекочут кожу — и слизывает каждую каплю. Просто потому, что ему так хочется. Потому, что из-за запарки с фестами они не виделись уже неделю, и ФФ, оказывается, успел соскучиться.
— Вкусно? — у КХ блестят глаза, и на губах играет лукавая ухмылка. ФФ кивает, наблюдая, как мелкий засовывает руку в банку, пачкая пальцы вареньем. ФФ методично, как на уроке, облизывает каждый из них, проходясь языком по шероховатым мозолям — КХ проводит в фехтовальном зале не меньше времени, чем он сам, — и не отрывает взгляда от лица КХ. У того темнеют глаза почти до черноты, и дыхание становится прерывистым, и сам он нетерпеливо ерзает на столе, то и дело задевая ноги ФФ своими. Тот усмехается — в тенях, наполняющих кухню, это почти незаметно, — и никуда не торопится. А вот КХ никогда не умел — или не хотел — ждать и терпеть, и теперь резко отдергивает руку без малейших следов варенья, и тянет ФФ за выбившуюся из свободной косы прядку, заставляя пригнуться. Целует жадно — по другому просто не умеет, всё или ничего, — цепляется за голые плечи, почти ложится на стол, утягивая ФФ за собой.
От резинки пижамных штанов на животе остается красноватый след, и ФФ проводит по нему пальцами. Мышцы под кожей сокращаются, а КХ недовольно бурчит, приподнимаясь на локте:
— Опять за своё?
— Снова, — усмехается ФФ. Нетерпеливый младший брат. Он резко дергает КХ на себя, подхватывая его под поясницу. Член КХ упирается ему в бедро, а язык длинно и мокро проходится по шее от уха до ключицы.
— Так гора-а-аздо лучше, — жмурится КХ. ФФ целует его еще раз, неторопливо и вдумчиво, проводит рукой по спине от острых, почти прорывающих кожу лопаток до ямочек на пояснице и ниже, к ложбинке между ягодицами. КХ шумно выдыхает ему в ухо и обхватывает ногами. Прижимается ближе, так, что ФФ прошибает током от соприкосновения их членов сквозь тонкую фланель, и скалит зубы в плотоядной улыбке.
От КХ пахнет клубникой, выпечкой и чуть-чуть — табаком. Незнакомый запах, это не те сигареты, которые ФФ обычно хранит в ящике стола. Внутри темной жгучей волной вздымается ревность. Поймать-наказать-растерзать того, кто посмел коснуться его брата.
Он глубоко вздыхает и отступает на шаг, два, три, в третьем шкафчике слева стоит оливковое масло: это самое важное сейчас, когда КХ, ослепительно красивый, принадлежащий только ему КХ, раскинулся на столе, согнув одну ногу в колене.
— Дай,— требовательно говорит тот, протягивая руку к бутылке. ФФ качает головой, выливая на ладонь масло. Оно пахнет приятно и терпко.
— Не сегодня.
— Жадина, — бурчит КХ. И тут же стонет, раздвигая ноги шире, подается навстречу пальцам ФФ и обхватывает рукой свой член. ФФ хлопает его по руке:
— Нельзя.
— Злой бра-а-атик, — скалится КХ, закидывая руки за голову. От этого движения ребра под золотистой кожей проступают еще четче, и ФФ не отказывает себе в удовольствии пересчитать их легкими касаниями пальцев. Хоть и знает — КХ не боится щекотки, он вообще мало чего боится. Но ФФ не привык лишать себя мелких радостей.
И больших тоже.
КХ вскидывается, выгибается, подается навстречу его члену, насаживаясь до конца, стонет хрипло, и протяжно, и — в тишине кухни — оглушительно громко.
— Тише, — командует ФФ. Он обхватывает горло КХ пальцами несильно, почти нежно, оставляя иллюзию вдоха. Зрачки у КХ расширяются на секунду, заполняя чернотой радужку; мелкий вздрагивает всем телом и обнимает ногами талию брата, притягивая того ближе.
ФФ трахает его сильно и размашисто, отсчитывая секунды; от пальцев на горле наверняка останутся синяки, но ему плевать, плевать, плевать на это сейчас, когда у КХ дрожат губы, и челка липнет ко лбу, и весь он — острый и наглый — принадлежит ему.
ФФ разжимает пальцы в ту же секунду, как кончает, давя в горле глухой стон. КХ захлебывается воздухом — и обмякает, расслабляется, сыто и довольно скалится.
— Варенье еще осталось, — замечает ФФ, глядя, как КХ облизывает пересохшие губы. — Хочешь?
— У меня есть идея получше, — хитро щурится мелкий.
Глядя на его лукавую усмешку, ФФ думает, что, в принципе, не так уж и хочет пить. Варенье вкуснее, а до рассвета еще три часа.