Категория: слэш
Пейринг: Блич/Наруто, Наруто/Лавлесс
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, драма
Размер: мини
Дисклеймер: все совпадения случайны
Примечания: как я поняла - work in progress
читать дальше— А ччч…
И в этот момент зажглись фонари. Как по заказу. Вот только стоило ноге по щиколотку погрузиться в воду, как они зажглись.
— Здравствуй, родное болото, — прошипел Наруто.
Фонари издевательски раскачивались. Вразнобой. От ярко-оранжевых шаров тянулись длинные стрелки, пульсировали, меняли очертания. Подсвеченные деревья тревожно шумели, норовили сорваться с места, взмахнуть ветвями и улететь прямо в черное, близкое-близкое ночное небо.
— Ах, ты ж ебаный ты… — Наруто с размаху плюхнулся на узкую жердочку качелей и затряс промокшей ногой.
Его тень протянулась по влажно поблескивавшему клеверу, протянулась и уперлась в узкоплечею ломкую фигурку на скамейке. Наруто зажмурился, помотал головой: фигурка не исчезла, только еще больше сгорбилась и зябко передернула плечами.
— Ты кто? — с трудом ворочая языком, прошелестел Наруто. Его слегка подташнивало, перемешанный с алкоголем яд бродил по венам, туманил сознание, ныла наспех заклеенная пластырем царапина от сюрикена.
— Л… Лавлесс — еле слышно отозвалась призрачная фигурка и всхлипнла.
«Свалился на мою голову!» — злобно подумал Наруто, а вслух поинтересовался:
— Чего ревешь?
-Я не реву! — тут же насупилась фигурка и, противореча себе, снова всхлипнула.
Наруто медленно выдохнул, прижался ноющим виском к прохладному металлу качелей:
— Я вижу. Давай выкладывай, что случилось.
Дома его не ждал Блич. Не ждал, сидел в кресле, закинув одну длиннющую ногу на другую — разношенный тапочек покачивается на самых кончиках пальцев. Не ждал, прикрыв опасные глаза слегка припухшими веками — в тонких безвольных пальцах, едва не срываясь, дымится косяк.
Блич привык не ждать. Без упреков и лишних слов.
Когда Наруто войдет, Блич, не спеша, поднимет голову, мотнет подбородком куда-то в сторону кухни и снова откинется в кресле. Ужин погреешь, футон расстелен — вот что обозначает этот скупой набор жестов.
Наруто привык к таким приемам: без объятий, поцелуев и суетливой радости. Почти без интереса. Если что-то действительно важно, Наруто расскажет сам. Блич не задает вопросов.
Иногда это злит.
— …и я тут совсем один, очень боюсь переезжать, а хозяйка сказала — не будет ни для кого исключений. Я не знаю никого здесь… На лестнице сегодня встретился с рыжим, он взял и мое ведро ногой поддел — весь мусор по лестнице рассыпался, а он только заржал, да дальше пошел…
«Маленький какой, совсем еще ребенок. Дурачок, — думает Наруто, глядя на смешно топорщащиеся розовые вихры, — Из-за ведра расстроился. Мне бы твои проблемы».
— …поговорить даже не с кем. Вчера разговорился с одним, внимательный такой, вежливый был, а потом троллем перекинулся — толстенный, глаза злые. А я ему столько про себя рассказал, кошмар! Что теперь делать, ума не приложу… Ты не тролль? — с надеждой смотрит новый знакомый.
— Нет. Я не тролль, — успокаивает Наруто.
«Господи, у него настоящие кошачьи ушки, — глупая улыбка сама собой расползается от уха до уха, и даже висок, кажется, отпустило, — Мохнатенькие. С кисточками на самых кончиках. С ума сойти!». Ушки чутко дергаются, прижимаются к голове.
— А ты чего тут сидишь? Не знаешь куда идти? Потерялся?
Потерялся, совсем потерялся. Где-то между миссиями и кабинетом начальства, между царапнувшей по руке сталью и скользящим взглядом — мимо, куда-то поверх головы, будто вовсе не замечает. Забыл себя, когда в последний раз думал о чем-то не на бегу — забыл. Когда в последний раз было хорошо и просто — не вспомнить. Потерялся.
— Ты хотя бы опиши, в каком доме живешь… Я тут сам, правда, недавно, но я сейчас сбегаю и все разузнаю. И провожу тебя. Хочешь?
Наруто кивает, а сам забирает по-детски мягкую лапку нового знакомого, не пускает. Такая искренняя, трогательная и бесполезная забота — Наруто прижимается пылающим лбом к этой уступчивой, мягкой ладошке и шепчет куда-то в розовый рукав: «Хочу».
***
— Вот — это моя квартира, немного тесновато, но окна выходят на юг и восток — всегда светло и по утрам я могу любоваться восходом. Красиво. Я рано встаю.
«Я тоже», — вторит про себя Наруто.
Блич — сова. Неслышно покидает постель, оставляя сонного, расслабленного Наруто, уходит шуршать чем-то в соседнюю комнату, пишет, вглядывается напряженно в ночь за окном. Утром его не добудиться: волосы черными змеями расползлись по подушке, в их обрамлении лицо кажется особенно бледным, будто закаменевшим, под глазами залегла усталая синева, последний беспокойный сон дрожит на ресницах. Блич и не догадывается, как подолгу по утрам Наруто всматривается в его лицо. В те немногие утра, когда они просыпаются рядом, когда он дома.
Впрочем, возможно все дело в том, что их окна выходят на запад.
— У тебя седальгина нет?
— Ой! Сейчас принесу. Сейчас!
Он смешно суетится, этот новый знакомый Лавлесс, бестолково тычется по углам, беспорядочно выдвигает и задвигает ящики стола, хлопает дверцами шкафа. Он очень хочет понравиться, быть полезным, стать другом — понимает Наруто. От этой мысли делается противно, будто все неискренне, как в глянцевом рекламном ролике, но тут под дыханием на запотевшем стекле проступает: «Я больше не могу оставаться один. Здесь», — и Наруто поспешно отходит от окна, будто без спросу прочитал чужой дневник. Неловко.
— Я быстренько нарежу салат, а пока вот.
Картофельное пюре с желтыми лужицами масла исходит невообразимо вкусным запахом и паром, рядом румянятся поджаренными бочками мюнхенские колбаски. Только сейчас Наруто понимает, насколько он голоден.
— Очень вкусно. Потрясающе. Спасибо.
— Еще?
Он позорно быстро опорожнил тарелку, Наруто краснеет и поясняет:
— С утра не ел, но мне достаточно…
— Не понравилось? — огорчается Лавлесс.
— Что ты! Очень, очень вкусно!
— Тогда еще.
Нарезав салат и заварив чай — быстро, совсем по-европейски — Лавлесс садится напротив и, уткнувшись подбородком в согнутые руки, смотрит, как ест Наруто. Маленькая, уютная кухня желтком маячит в чернильной тьме двора, а напротив, через двор, неровный и слабый, еле слышно трепещет, зовет свет в комнате Блич. Его зов не слышен Наруто.
Впервые за долгие-долгие годы Наруто покойно, просто и хорошо.
Источник
АПД от 06.09Полночь натужно отсчитала двенадцать ударов, часы прохрипели еще
В темноте его тело, казалось, мерцало, а три крохотные родинки на бедре, как символ звезды, взошли для Наруто этим летом, взошли и больше не заходили.
Полночь металась тревожными тенями, случайным отсветом фар ложилась на потолок, комкались и выпревали простыни. Он дрожал и вскидывался, и оседал покорно, только влажно поблескивали полуприкрытые глаза, только дыхание — торопливое и жадное — ободряло Наруто, умоляло, требовало. Рука под животом, чтобы всей ладонью почувствовать, как он трепещет, как напрягается, как взмок от неторопливых и выверенных движений и больше не может терпеть… не может… совсем.
— Не могу… Наруто… по… пожалуйста…
Наруто слизывает солоноватый пот — от копчика к затылку — одним широким, лакающим движением, как большое и сильное животное, слизывает, прихватывает зубами загривок, подминает под себя Лавлесс.
— Пожалуйста…
Рука под животом, чтобы всей ладонью обхватить и ощутить его налитую твердость, в этот момент Лавлесс всегда начинает поскуливать, прикусывает руку, но звук все равно вырывается, тоненький и жалкий, как комариный писк.
Рядом с Лавлесс Наруто чувствует себя громадным и сам не знает, хочет ли всей мощью обрушиться на Лавлесс, чтобы смять, придушить, смотреть, как хрипит, как синева заливает это личико с точеными, но мелкими чертами, или боится прикоснуться, словно даже самое нежное его касание способно причинять боль.
Проклятие, морок, ломкая ночная тень — три родинки на бедре.
Наруто уверен, что Лавлесс знает все о его желаниях, что каждую ночь, пока шелк хаори опадает к ступням, обнажая шелк тела, Лавлесс готовится к смерти. Наруто думает, что близость к краю — единственное, что заставляет Лавлесс оставаться рядом с ним.
— Пожалуйста…
В ту ночь, когда кончилось время, Наруто казалось — ничего страшного, если он задержится на сутки, но день уполз и скрылся за крышей их дома, и снова зажглись фонари, и ночи слились в одну, а утро мокрой веткой сирени постучало в окно, и так день за днем, день за днем. «Ничего страшного, — твердил себе Наруто, — Я в любой момент могу разорвать этот круг, развеять наваждение, я ничего никому не обещал, я никому не должен». Наруто не знал, что время кончилось — тот первый, хриплый вскрик Лавлесс убил время, перезрелым зеленым яблоком сорвалось оно с ветки и покатилось им под ноги, когда Наруто притянул к себе Лавлесс, когда, заставив поднять лицо, неожиданно для самого себя прошептал прямо в удивленно приоткрытые губы:
— Выходи за меня…
И все стало
Дрогнул и медленно начал новое движение маятник.
***
Лето выгорало перезрелым травостоем, звенело задорными голосами
На полях его войны серый ветер носит пепел забвения, кружит воронье.
На полях его войны алым цветком распускается пламя, прорастает, вспарывая кожу ладони, защитный иероглиф.
Наруто, ночь — сестра твоя — разве не укрыла тебя от врага?
Наруто, брат твой — лес — разве не спрятал тебя в беспокойных кронах своих?
Наруто…
— Нет, он не мог так просто…
Блич и сам не знал, как закончить эту фразу… Сдаться? Не вернуться? Умереть? Не знал и поэтому никогда не заканчивал. Суровой горечью канона оседали на языке утраты, свои и чужие, за стенкой, прерывисто хлюпая, оплакивал
— Что,
— Ты там совсем свихнулся от своих самокруток! — злобно зашипел РФ — В каноне… у нас…
— А-
— Скажешь тоже. Эй! Ты хоть бы выходил иногда, совсем высох весь, чисто мумия! — прокричал РФ
…Наруто — черный силуэт, бесшумно выраставший на пороге — делай, что хочешь, только вернись… живым.
***
— Су-у-
Вопль взвился в небо, заметался, отскакивая от глухих стен
— Что, РФ, первое покушение? Подожди, то ли еще будет! — весело пророчил ГП. Сегодня он был подозрительно безносым, а на макушке неловко топорщился кучеряшками наспех напяленный женский парик.
— Захлопни пасть, Трелони хренова! — бодро отозвался почти пришедший в себя РФ.
У РФ было оправдание —
— Что там? Кого убили? Кого? — щуря подслеповатые глазки, карабкался на подоконник
Из подъезда босиком, в одних лосинах вылетел
— Ты! Ты все время здесь тусуешься, чмо подзаборное, откуда это? Откуда, я тебя спрашиваю?! — не своим голосом орал РФ, потрясая перед лицом дятловца разломанной телефонной трубкой.
Бородатый, похожий на известного путешественника Конюхова, мужик оторвался от карты, пожевал губами и, лукаво подмигнув, сообщил:
— Так из вашего окна и вылетело…
— Вот су-у-у-
— А ведь и правда, это наш «агрегат» — подоспевший
«Агрегатом» они называли старый, почти доисторический телефонный аппарат. Стационарный, с круглым диском, он был намертво прикручен к деревянной полочке на общей кухне их коммуналки. Намертво. Прикручен. Был.
— Блич — потрясенно переглянувшись, одновременно ахнули РФ и
Источник
Продолжение от 23.09
Звонок у него оказался странный — сначала из кухни раздались квакающие полузадушенные хрипы, а потом «агрегат» вдруг разразился пронзительной трелью. Блич неловко вскочил, охнул, приложившись бедром об угол стола, торопливо зашарил по полу в поисках разбежавшихся тапочек. «Агрегат» не смолкал. Блич не сразу понял, откуда высыпались и теперь скакали наперегонки, оглушая, эти звонкие колокольчики, а, поняв, еще с минуту удивленно разглядывал их вросшую в интерьер «реликвию».
— Все спишь? — поинтересовалась тяжелая трубка. Голос в ней тоже квакал и булькал, захлебывался гаденькой радостью, предвкушением скорой беды. — А Лавлесс замуж вышел. Угадай, за кого?
Он давно уже понял, но трубка все держала ликующую паузу, словно питалась его растерянностью.
— В соседнем доме живут. Окна напротив. А ты все спишь? Ну, спи, спи…
Трубка еще
Блич как раз разглядывал красовавшийся на ладони ожог от смятой непотушенной сигареты, когда «агрегат» снова захрипел. Не дожидаясь веселых переливов, Блич поднял трубку.
— Ты не понял меня что ли? Наруто твой —
— Пусть гуляет, он тепло одет.
Проговорить это удалось совсем без напряжения, скучливо даже, с
***
— Нет, ну ты совсем охуел?!
РФ осторожно ощупывал голову. Лезвие, казалось, чиркнуло по волосам.
— Были у них?.. — Блич хотел выплюнуть «на свадьбе», но так и не смог. — Ну?!
Очень бледный
— А ты невесте хотел подарок передать? — огрызнулся РФ, разглядывая глубоко, почти по рукоять, погрузившийся в дверь кайкэн.
Блич медленно выдохнул, закрыл глаза и, развернувшись, скрылся в своей комнате.
***
— Ну, что там, что?..
РФ, неловко отклячив зад, пытался через замочную скважину разглядеть, чем занимается Блич. Получалось хреново. Точнее, совсем не получалось. Тоннель выводил взгляд к потертой циновке, на циновке валялась скомканная черная футболка, и как ни вертелся РФ, как ни пытался изменить угол зрения — ничего интереснее циновки с футболкой увидеть не мог.
А еще в комнате было подозрительно тихо. И каноном не пахло. Совсем.
— Ну, что там, что?..
— Хуй в пальто! — неизвестность злила и будила чувство вины, которое РФ издавна терпеть не мог. — Да, выкинь ты его.
— Жалко «агрегат», столько лет стоял, может, склеим хотя бы…
— Выкинь, наверняка
— Но он же задолго до нас…
— Выкинь, я сказал!
— Блич, хватит уже прятаться, открой — поговорим.
— И ты совсем не хочешь узнать, что там было?
— Ну, хорошо. Ты сам все время повторял, только бы живой, так что тебя не устраивает?
— Блич, ну перестань, погуляет и вернется, сколько таких историй. Все возвращаются.
— Блич, он хреново выглядит. Ручаюсь, уже жалеет.
— Я расскажу тебе про Лавлесс…
Замок сухо щелкнул.
***
В дело пошел коньяк, потом саке, потом еще
Когда допили коньяк, кажется это была пятая, Блич
— Говори.
Голос сухой, как ветер пустыни, царапал слух, мертвыми были глаза. «Только не налажай, сукин сын!» — напутствовал себя РФ.
Источник